– А падре знает, как испортить жизнь черной ведьме, – протянула я, оглядывая прикрытую посеревшими простынями мебель. Видимо, своими молитвами пастор сумел задеть струны в тонкой душе светлой Богини, и она снова дала пинка единственной в особняке силе зла, то есть мне.

В косых лучах света, проникавших из окошек под самой крышей, плавала пыль. На мощных деревянных балках дремали голуби. Чтобы проверить, не умудрился ли святой отец перенести злую силу на какой-нибудь чердак за десяток миль от особняка, пришлось забраться на шаткий комод и выглянуть из разбитого оконца. Спасибо темной Богине, я все еще была в плену у Брентов, а не у каких-то других, не менее странных аристократов. Видимо, пинок получился не очень-то сильный. Богиня как бы недвусмысленно намекнула, мол, отец Грегори, молись с большей самоотверженностью.

Чтобы выйти из чердака, пришлось поискать облачение. Открыв крышку пыльного сундука, я звонко чихнула, помахала перед лицом ладошкой и проверила содержимое. Внутри, проложенные шариками от моли, лежали старые наряды из бархата. Капризничать не приходилась: через ноги напялила пыльное платье, затянула потуже шнуровку, чтобы не потерять наряд по дороге, и решительно направилась на выход. Мы встретились в темном коридоре, пастор Грегори, трясущиеся светлые приспешники и я.

– Мертвая госпожа… – испуганно попятились слуги.

– Зло! – вскричал пастор, выставив вперед деревянный крест. – Изыди во имя светлой Богини!

– Святой отец, прозрейте, это ж я! – замахала я руками, надеясь вразумить ненормального. Однако тот, наконец узрев в особняке силы зла, впал в религиозный экстаз.

– Зло всегда прячется под маской невинности! – провозгласил он. Не возникало никаких сомнений, что пафос предназначался для ушей икающей от страха публики. Со знакомым графином в одной руке и крестом в другой, пастор начал надвигаться на меня.

– Святой отец, не делайте резких движений! У меня от вашей воды похмелье! Завтра я вообще с кровати не встану! – скороговоркой выпалила я, и в следующее мгновение едва не захлебнулась от потока святой воды.

– Покинь стены этого дома, зло! – Пастор ткнул мне под нос крестом.

– Ну все, падре, – процедила я сквозь зубы, обтерев лицо. – Ты меня достал!

Мне даже не пришлось прибегать к дополнительному ведьмовскому сервису. Я вообще обошлась без колдовства. В бешенстве выдрала из рук Грегори крест и шмякнула им священника по макушке.

– Покинь, глупость, голову святого отца!

Крепко зажав под мышкой графин, изумленный пастор несколько долгих секунд ошарашенно таращился мне в глаза.

– Помоги, светлая Богиня, – осенил он себя светлым знамением, закатил глаза и рухнул в глубоком обмороке с таким грохотом, что, наверное, на первом этаже в кухне зашатались подвешенные на крюки сковородки.

– Что?! – рявкнула я, обратившись к трясущимся слугам.

Те бросились врассыпную. Некоторые рассыпались в правильном направлении – к лестнице, а другие от страха бросились в мою сторону. Пришлось потесниться и вежливо предложить:

– Разбегайтесь.

– Благодарим, госпожа призрак, – пробормотал долговязый лакей, проскакивая бочком мимо меня.

Когда мы со священником остались одни в коридоре, я присела и потрепала его по плечу:

– Падре, очнитесь!

Было бы неплохо попрыскать горемычного экзорциста святой водицей, но в графине не осталось ни капельки, все впиталось в пыльный бархат. Пришлось похлопать пастора по ледяным щекам. Он послушно приоткрыл глаза, сфокусировался на мне и пробормотал:

– Она настоящая!

Секундой позже святой отец снова потерял сознание. Перетаскивать прислужника светлой Богини в покои никто не подряжался.

– Ладно, отдыхайте, святой отец, – вздохнула я, а потом, стуча голыми пятками, пошагала в гостевое крыло.

Уже в комнате стало ясно, что после неожиданного перемещения на чердак в амулете порвалась колдовская вязь, и, кроме заклятья на ясность зрения, ничего не осталось. Я разгуливала по дому во всем первозданном виде, сама бы на месте слуг испугалась, а пастор Грегори, похоже, и вовсе уверовал.

Репутацию дома Брентов и святого отца было пора спасать. Вытащив из шкатулки огарок черной свечи, я наладила магическую связь с замком Нортон. Удивительно, но кузина сидела в библиотеке за книгами.

– Брит? – изогнула я брови.

– Бабка обнаружила, что Томми своровал амулет от заклятий поиска, и решила вычеркнуть братца из семейной книги. Я сказала, что если она будет разбрасываться внуками, то придется отписать имущество королю.

– Так и есть.

– Угу, но теперь из семейной книги она захотела вычеркнуть меня. Мне нужно сдать экзамен в магистериум, чтобы остаться в наследстве. А у тебя какие новости? Как твоя лягушка?

– Замяукала, – вздохнула я и добавила: – Сможешь спасти нашего пастора от позора?

– Эльза, у тебя кукушка закаркала? – округлила глаза кузина.

– Именно! – фыркнула я. – Это не дом, а аномальная зона! Так что, поможешь?..

Ночью даже до гостевого крыла доносились вопли пастора, боровшегося с привидением в зеркале. Судя по тому, что к утру все стихло, святой отец одержал оглушительную победу.

В середине следующего дня, стоя у окна в библиотеке, я следила за тем, как из деревни в дом, очищенный от сил зла, возвращались слуги.

– И кто это был? – раздался над самым ухом голос Уильяма. – Кто пришел к пастору в зеркале?

– Моя кузина.

Я оглянулась. Мужчина стоял так близко, что мы едва не касались друг друга носами. В животе снова появилось непривычное, возмутительное чувство порхающих бабочек. Не разрывая зрительного контакта, Уильям неожиданно увлек меня к стене. Закутавшись в кокон темной портьеры, закрытые от взглядов случайных зрителей, мы замерли.

– Так ты мне скажешь? – прошептала я. – Что именно я забыла той ночью?

Очень осторожно, щекоча чувствительную кожу, Уильям расстегнул застежку с маскирующим амулетом у меня на шее. Мир мгновенно подернулся дымкой, его лицо расплылось, зато все чувства вдруг обострились.

– Вот это… – пробормотал он, и мои губы опалил поцелуй.

Уильям Брент ослеплял меня во всех смыслах. Сразу хотелось большего, прямо у книжных полок, наплевав на приличия. Меня словно опоили приворотом, действующим на ведьм как мощный афродизиак…

Было ужасно странно во время жарких поцелуев думать о каких-то мирских глупостях, но не такой ли приворот кто-то подлил в воду прежде, чем падре отправился на бой с силой зла? Была бы реальная Дороти, она бы вмиг втрескалась в святого отца, я же попыталась соблазнить единственную привлекательную в доме особь мужского пола.

– Подожди, подожди… – мягко оттолкнула я разгоряченного мужчину. – Дай-ка сюда медальон.